"Яблоки"

монопьеса

 
я был знаком с одним сумасшедшим.

тоже мне новость! их вокруг столько сейчас!

я даже дружил с этим сумасшедшим.

у каждого из нас, я думаю, есть друг, у которого не всё в порядке с психикой. времена настали такие, что просто…

по правде говоря, их было двое, этих сумасшедших.

я же и говорю – их сейчас слишком даже много. вот на улице, например, или в общественном транспорте, – буквально каждый божий день натыкаешься на обиженного!

что интересно – они совсем были разные, эти мои друзья. как будто два клоуна – белый и рыжий. один был такой мрачный, очень беспокойный, тревожный, а второй – вполне довольный жизнью и, можно даже сказать, цветущий.

вот вчера! еду, значит, с работы домой, как всегда – в трамвае. а рядом со мной женщина стоит. одета вполне прилично. ничего такого выделяющегося. в очках, да… и вот она стоит, прикрыв рот ладонью, и сама с собой разговаривает, всякий раз начиная со слов: «Не, Клава!..» – это она, наверное, сама к себе обращалась.

первый – так он всё трактаты писал. нечитаемые совершенно. какая-то дикая мешанина… всё про ступени какие-то, мистерии египетские… напишет трактат на страниц тридцать – и давай рассылать по издательствам, выпускающим эзотерическую литературу. не знаю, что они ему отвечали, но догадываюсь.

так вот – успела она, эта женщина, за минут двадцать пять где-то, пока мы ехали, чуть ли не о всех пассажирах самой себе рассказать. громко так, вполне, кстати, интеллигентным, поставленным даже голосом… а когда я выходил, так она вдруг – ещё громче: «Станция Ядерная!.. Выходим!.. Так!.. Чечня!.. Вся вышла?..» забавно, конечно, но и страшно тоже.

а второй всё выдумывал всяческие способы измерения мира: то при помощи какой-то очень сложной цветовой системы, то что-то связанное с птичьими полётами и шагами прохожих, которых мы за окошком видим, то ещё что-то такое, мудрёное… я толком не помню уже. сны свои зарисовывал – сплошь фигуры геометрические. а ещё стихи смешные писал, эротические, и пел хорошо.

помню ещё случай. ожидал я как-то товарища своего, договорились мы с ним вместе в один магазин пойти – я должен был выступать в роли консультанта, что ли, – помочь телевизор получше выбрать. товарищ мой решил почему-то, что я разбираюсь, а я не стал его разочаровывать. ну и вот – сижу я, значит, на остановке, жду…

первый меня всегда пугал очень. он редко бывал спокоен, но – слава богу! – ничего такого особенного у меня дома, когда в гостях был, не выделывал. всё что-то рассказывал, какие-то страхи свои. или как с ума сошёл и как везли его потом в психарь вместе с женщиной, которая кричала без конца и кидалась на всех, и лицо у неё было чуть ли не чёрное.

подсаживается ко мне женщина, лет пятидесяти. смотрит исподлобья и всё что-то шепчет. я прислушался. а она, оказывается, окружающих тихонько так материт, себе под нос: «Суки, блядь!.. С-суки… Пиздорванки ёбаные!.. С-суки… Хуесоски… С-суки…» – так вот, с оттяжечкой – «с-суки». мне как-то не по себе стало, но я сижу, сам себя за трусость свою ругаю, но сижу, – неудобно мне, понимаешь, люди не то подумают. тьфу ты!

а со вторым у нас были вполне такие человеческие отношения, тёплые даже. он приходил ко мне раза два-три в неделю – пили чай, пели под гитару, беседы философские вели. я его очень быстро бояться перестал, и, честно говоря, не особо и верилось, что вот этот вот человек в дурке когда-то лежал. и не один раз. а вот с первым… там другое дело совсем.

  а тут ещё одна! – выходит из-за угла и прямо ко мне. волосы грязные, жидкие, к черепу прилипли. одета в какую-то куртку засаленную, вся в дырках, на ногах – туфли огромные, не по размеру, со сломанными каблуками. не идёт, а переваливается, как птица больная какая-нибудь. и всё равно ведь кокетничает! с таким-то лицом! «Мужчина!.. Не угостите ли даму сигареткой?..» – это она мне. я тут уже не выдержал – подскочил и в сторону отошёл. вроде как не заметил её. просто сам встал и всё. это я такой вид на себя напустил. а она смеётся, извивается вся, руками так делает… странные такие движения… и садится рядом с первой.

первый как-то раз пришёл ко мне после больницы сразу. худой, как смерть, бритый наголо, в шортах, в шлёпанцах на босу ногу. ногти на ногах обломаны. стоит в дверях, покачивается, глаза мутные совсем. не мог я его не пустить, не умею я. проходи, говорю, садись. он вошёл в комнату, сел на диван и уставился в стену. а я пошёл на кухню и яблок намыл – штук десять, большие такие, крепкие. приношу, значит, тарелку, ставлю перед ним. угощайся, говорю. так вот – такого, что потом произошло, я никогда раньше и до сих пор не видел: он просто взял и съел одно за одним все десять яблок. молча. а потом встал, попрощался едва различимо и ушёл. никогда мне так страшно не было с ним, даже когда колотило его и кричал всякие вещи такие… ну…

так мало того! подходит троллейбус. обе сумасшедшие идут к нему и лезут внутрь, а я смотрю так краем глаза, чтоб их внимание не привлекать, и что я вижу?! я вижу третью! она в троллейбусе сидит! страшная такая бабулька – вся как-то прямо неистово размалёванная губной помадой: губы, как у клоуна, малиновым таким кругом, и на щеке – красный квадрат нарисован… меня аж передёрнуло. а они, эти больные, все рядышком уселись, – та, что материлась себе под нос, – за спиной у бабули, а вторая – рядом с ней, с этой клоунессой, слева. я такой концентрации психованных никогда в жизни не видел, ни до, ни после.

я раньше их всех жутко боялся. просто до слёз и кошмаров ночных. как-то раз услышал, как за стеной – а мы у маминой знакомой в гостях были, это давно ещё, я ещё в школу тогда ходил, класс где-то пятый – да, так вот: услышал я, как за стеной смеётся кто-то – громко так очень, и телевизор орёт на всю катушку. ну, думаю, дети какие-нибудь там веселятся, балдеют, пока родителей нет. а мамина знакомая вдруг говорит – опять эта (имени не помню) таблетки не пьёт. и рассказывает маме моей, что соседка у неё, у знакомой, больная психически и таблетки свои забывает пить постоянно. вот потому и орёт сейчас там, за стеной, хохочет, как самая натуральная ненормальная, потому что ненормальная и есть. я тогда от ужаса чуть не задохнулся, стал сразу же мать свою уговаривать домой пойти. но дома лучше мне не стало – мне этот смех буквально везде чудился. а ночью – так вообще… я лежал и плакал от страха, потому что эта чокнутая всё хохотала и хохотала у меня в голове без конца, а я ничего поделать не мог… а знакомая мамина тоже потом с ума сошла.

а однажды я ехал в автобусе куда-то и смотрел себе в окно от нечего делать. и вот автобус притормаживает на остановке, а я смотрю так расслабленно, лениво, особо не фокусируясь ни на чём, и вижу вдруг – на лавочке мужчина сидит, лысый такой, в пиджаке и в трениках. и сразу понятно – больной на голову. их, безумцев, всегда по вот этому особенному выражению лица выделить можно – они одновременно и отрешённые, и сосредоточенные. из них как будто украл кто-то вот то самое, что мы «человеком» привыкли называть, а они сидят или там идут куда-то и ищут постоянно, и потому они всегда как-то по-своему печальны, всем телом печальны… так и этот мужик – сидит на лавочке и руками всё что-то делает, как будто за станком работает. жутковатые такие движения, от них смертью пахнет.

но их легко, в принципе, перестать бояться. просто надо поближе познакомиться. не обязательно дружить с ними постоянно, всё время, всю жизнь свою. надо только узнать поближе, понять, что ничего такого, чересчур запредельного, в них нет. просто больные, поломанные люди… слушай, таблетки уже приносила сестра, или это я забыл?

тебе, дорогой, кстати, на укол сегодня, помнишь?

вот чёрт побери! как же я их…

ничего, нормально. давай, поднимайся, через пятнадцать минут обед. пошли покурим ещё, пока время есть.

а у тебя что? – сигареты разве есть?

есть. я у Владика сегодня утром три штуки стрельнул… ну Владик!.. санитар новенький. Владика, что ли, не помнишь? чёрненький такой, шрам ещё на переносице.

не помню… но это не важно. что у нас на обед-то?

ну, тебе-то, как всегда – перловка с поджаркой. а я работал эту неделю – мне рис с черносливом и курица. надо бы и тебе…

я не могу! и даже если бы и мог – не собираюсь я здесь ничего мести! выдумали мне систему тут… я больной, а не дворник, в конце концов! и не справедливо это!

да ладно тебе!.. расшумелся… нормальная система.

а я говорю – ненормальная!..

да тихо тебе… чего внимание привлекаешь?.. пошли давай, ещё время есть.

слушай, а таблетки сегодня…

были таблетки, были. идём.

11.04.2006   

© Стешик Константин Леонидович

пишите - lunik8mail.ru

тел. 2144050 (Белорусь)